Клоны Инферно. А до потопа оставалось всего 750 лет… - Роман Борин

Резко развернувшись, джакк стеганул коня кнутом.

Второй атаки ждать пришлось недолго. Как только джакки и драккуны припали к вяленому мясу и сухим лепёшкам, запивая незатейливое кушанье разбавленным водой вином, земля тревожно загудела под множеством копыт. Бесчисленное войско Шахтин Кала как будто вырвалось из-под земли. Пехота к этому моменту ещё не подошла, но и от вида скопища одной лишь конницы любому становилось страшно.

Никогда ещё степные варварыне собирались вместев столь великой силе.Здесь были и драккуныв чёрных длиннополых одеянияхи сыромятных колпаках, и джаккив серо-белых безрукавках из овечьих шкур,и узколицые, почти нагие, абекуты,что от загара потемнели аж до черноты.Казавшиеся с виду тонкорукими ичересчур худыми, абекутына самом деле были жилистыми, юркими и гибкими.И те из степняков, которым выпадало «счастье»столкнуться с абекутами в боюи выжить,до смерти помнилиметательные топорына длинных рукоятях.

Среди степного воинства брели икоренастые аяки,закутанные так в медвежьи шкуры,что даже глаз не оставалось видно.Чуть ли не от Самых Северных(волшебных) горприехали они верхомна странных чудищах,похожих чем-то на волов с ветвистыми рогами.Угрюмцы (так в Запределье называли жителей далёких каменистых,поросших непролазными чащобами холмов),и те прислали не большой, но страшныйв столкновении отряд.И все они сражались пешими, без шлемов.Их головы чернели от волос – густых и длинных,издалека казавшихся размазанной по головам смолой.

Но шумные и пёстро разодетые варнаки оказалисьзаметней всех.И, вырядившись, как обычно,в разноцветное тряпье,отнятое когда-то у ограбленных купцов, варнакис визгом, поднимая клубы пыли, носились тучамипо полю, громко бряцая оружием.

Сам Рудый хан уютно разместилсяна высокой, огороженной щитамиповозке в центре черногорской конницы.

Она выделялась из прочего воинства не только стройными рядами, шедшими без лишней суеты и криков, но и облачением по образцу Цивилизации. Расположившись в центре своего пятидесятитысячного войска, Шахтин Кал считал себя недосягаемым ни для какого, даже тайного волшебного оружия, которое могло бы находиться в распоряжении жрецов Цивилизации.

Юные окияны поникли головами, но заставили себя взбодриться, сделав вид, что им не страшно. Это удавалось им не очень хорошо – любой боец постарше заметил бы, что златокудрые красавцы то и дело, в напряжении покусывая губы, оборачиваются, надеясь разглядеть спешащих к ним на помощь отцов и братьев. Но драккуны и джакки, бившиеся с ними до подхода главных сил, испугались, видимо, ещё сильнее. Их ведь снова могли отправить в ближний бой с окиянами, которым ничего не оставалось, как сражаться подобно смертникам. Едва представив, что вскоре придётся, испытать, юные неопытные джакки и драккуны вскочили в седла и в ужасе рассыпались по сторонам, намереваясь раствориться среди своих сородичей. Заметив это, Шахтин Кал лишь криво ухмыльнулся.

Шумные ватаги молодых варнаков, отправленные по его приказу в авангард, ещё не понимая, в сколь опасную игру они ввязались, принялись, резвясь и корча рожи, прямо на скаку стрелять в окиянов. Отобранные Шахтин Калом черногорцы под прикрытием варнаков потащили к скалам, в которые были вмурованы края перекрывавшей вход в ущелье цепи, большие чёрные ларцы. Почувствовав в этих черногорцах главную опасность, защитники ущелья, в отчаянии прикрывая лучников щитами, сосредоточили стрельбу на воинах, тащивших короба. Когда же с полдесятка шахтинкаловых носильщиков упали, подстреленные в горло или глазную щель забрала, Рудый хан рассвирепел. Туча стрел и град камней накрыли златокудрых всадников, заставив отойти подальше вглубь ущелья. Всего каких-то четверть часа понадобилось черногорцам для установки в нужном месте чёрных сундуков.

– Быстро отходите в степь!

Хриплый голос Шахтин Кал выдал его сильное волнение. Рудый хан боялся, что «Страсть господняя» вдруг подведёт его.

С диким визгом, выпучив глаза от страха, сбивая и топча неповоротливых, орава конных варваров отхлынула от горловины входа в ущелье.

Все боялись джиннов, притаившихся в ларцах, пожалуй, даже больше, чем гнева племенных богов. И когда у горловины входа в ненавистное ущелье образовалась весьма заметная «проплешина», пахан, по-прежнему сидевший в недосягаемой для стрел оикянов повозке, прошептав молитву Крону и Каледосу одновременно, вставил, как потом рассказывали, привирая, варвары, «волшебный колышек в отверстие магической шкатулки».

Спустя секунду на глазах у обезумевших ордынцев отёсанные скалы поднялись в воздух и рассыпались в песок. То, полыхнув чудовищными молниями и к небесам взметнувши тучу грунта, вырвались из коробов разгневанные джинны.

В первые мгновенья вопли наблюдавших это чудо варваров как будто утонули в грохоте, сопровождавшем страшный выход джинов из ларцов на волю. Обычный свет померк, а мелкие осколки больно сыпанули по скукожившимся зрителям. И Шахтин Кал вошёл в прострацию…

В таинственной пещере приютившей их Горы он впервые в жизни увидел, как вырываются на волю из этих демонических ларцов разбуженные волшебными действиями джинны и «Страсть Господняя». Однако даже после этого горбун не смел предположить, что вне пещеры, на свежем воздухе, покинув сразу несколько ларцов одновременно, демоны в одно мгновение разрушат эти скалы с таким размахом. Казалось, перепуганные насмерть джиннами, кочевники вот-вот сорвутся с места и в ужасе помчатся прочь от кряжа в степь. Но варвары не побежали.

В первый миг они орали, как блаженные. Затем, оглохши полностью от демонического грохота, оцепенели. И не шевелились, покуда не рассеялась поднятая взрывом пыль. Тяжело дыша, Шахтин Кал поднял глаза. Взамен опорных скал перед ущельем лежали кучи щебня и песка. Другие скалы, казавшиеся в принципе неразрушаемыми, рухнули и превратились в жалкие обломки, валявшиеся на пути в ущелье. Остатки в принципе не разбиваемой ничем цепи, разорванной в клочки, сиротливо торчали из куч раздробленных камней. Парализованные столь невероятным зрелищем, окияны теснились в глубине ущелья и молчали.

– Джинны исчезли! – раздался вдруг чей-то взволнованный голос.

– Смотрите, их нет! И вправду исчезли! – завопили другие.

Шахтин Кал, наконец-то опомнившись, стряхнул с себя налёт оцепенения.

– Чего уставились! Вперёд! На гнусную цивилизацию! Сметём культурных в море вместе с демонами! – что есть мочи изрыгнула его глотка.

– Вперёд, в атаку! Да сопутствуют нам боги! – подхватили командиры.

– В атаку! В атаку! Смерть культурным! Бейте предателей! – повсюду раздавались выкрики озлобленных ордынцев.

Грозно потрясая луками, копьями и мечами, гикая и толкая пятками в бока своих коней, толпы воинов быстрее и быстрее наращивали бег. Всей своей массой орда Шахтин Кала пошла в наступленье. И в это же время, как по мановению волшебной палочки, ущелье вдруг заполнилось влетевшими в него со стороны Цивилизации богатырями – на помощь юношам пришли наконец-то старшие окияны.

Остановить потоки войск, прибывших с Шахтин Калом, стало невозможно. Запредельная орда втекла в ущелье, и началась резня…

Глава вторая. Гоблины и дивы

…Кимарану удалось невероятное. Он договорился с гоблинами. Эти огромного роста, сплошь покрытые жуткими колючими волосами, низколобые, со злыми и непропорционально маленькими глазками лесные чудища людей ненавидели так, как было можно ненавидеть только беспощадных, не принимавших никаких условий конкурентов.

Откуда гоблины взялись, никто не ведал. Для человека встреча с ними почти всегда заканчивалась плохо. Сильный воин, безоружный раб, ребёнок или женщина им попадались в лапы – этим тварям было абсолютно всё равно. Убивали они страшно, по-звериному, раскраивая жертве череп примитивным топором из камня и разрывая тело на куски своими не по-человечески могучими лапищами.

Правда, и этого никто из варваров (тем более цивилизованных людей) не ведал тоже: гоблины не отпускали пленников живыми. Поэтому по миру и ходили слухи, будто каждого, кто не относится к их дьявольскому племени, гоблины при встрече «сжирают живьём».